Приезд Кирова в Хибины

История появления картины “Приезд Кирова в Хибины” в коллекции музея известна благодаря сохранившимся архивным документам, в частности, уже упоминавшемуся письму директора музея Б. Линденера Селицкому, директору объединения Ленизо, от 23.10.1950. Из письма следует, что Линденер намерен заказать для музея произведение, которое могло бы быть парным к уже имеющемуся в коллекции – «Совет под председательством Кирова».

О том, что Линденер мыслит обе картины частями единого целого, кроме тематики, объединенной главным героем и событием, свидетельствует его просьба к исполнителю. В частности, в ней говорится:
«Поскольку имеется лишь один вариант картины художника Фёдорова «Приезд С. М. Кирова в Хибины в 1929 году» без портретного сходства с академиком Ферсманом, просим написать копию этой картины тоже без портретного сходства, но с небольшим изменением размера. У нас имеется картина художника Решетникова (подлинник) «Совещание, проведенное С. М. Кировым в Хибинах 31 декабря 1929 года». Размер ее – 160 на 135 см. Хотелось бы и копию картины Фёдорова иметь такого же примерно размера. Поэтому просим, сохранив в отношении фигуры С. М. Кирова, его спутников, саней и пр., те же самые размеры, что и на оригинале, увеличить общий размер полотна за счет расширения фона до 160 х 135 см».

Заказ был выполнен, и в 1951 году коллекция музея пополнилась еще одним живописным произведением исторического жанра.

^{Копия картины Фёдорова «Приезд С. М. Кирова в Хибины», выполненная Урюпиным, 1951 год. Коллекция Музейно-выставочного центра “Апатит”}

Из письма директора Дома техники понятно, что заказанная им картина не оригинал, а копия, выполненная ленинградским художником И. Урюпиным. При этом у первоначальной картины было несколько вариантов – с портретным сходством центральной фигуры с А.Е. Ферсманом, и без.

^{Литография с картины художника В.Ф.Федорова “С.М.Киров в Хибиногорске”. В центре изображен А.Е. Ферсман. 1937 г. Краевое государственное автономное учреждение культуры “Красноярский краевой краеведческий музей”}

Что касается оригинала картины, его автором был живописец Василий Фёдорович Фёдоров (1894-1942), уроженец псковской губернии, выходец из семьи крестьян. Будущий художник получил начальное образование в псковской семинарии, одновременно посещая вечерние курсы рисования в Псковской художественно-ремесленной школе. В 1915-1917 гг. был мобилизован, работал чертежником-топографом в штабе 74 дивизии на австро-германском фронте. Во время военной службы художник постоянно делал зарисовки. После демобилизации преподавал в Детском доме, трудовых школах. В 1921 году его командировали в Московский ВХУТЕМАС, но карантин в Поволжье помешал ему добраться до Москвы. В следующем году, 1922-м, Псковское и Петроградское отделения Всероссийского производственного союза работников искусств направили его в Петроградский ВХУТЕМАС (ВХУТЕИН), где в 1922-1926 гг. он учился у А. А. Рылова и А. И. Вахрамеева. В 1926 г. он окончил ВХУТЕИН со званием художника живописи, присужденным за картину «Плотник» и эскиз на тему «1925 год. Раскрепощение женщин Востока».

В 1933 году он вступил в ЛOCX, был членом бюро живописной секции, активно участвовал на выставках, в конкурсах. Вся дальнейшая творческая жизнь художника была связана с Ленинградом. Во время Великой Отечественной войны Фёдоров остался в осажденном городе и с первого дня войны с группой художников выполнял специальные задания Политуправления фронта. Погиб в блокадном Ленинграде в 1942 году.

Картина «Приезд С. М. Кирова в Хибины» была написана художником в 1937 году, когда он находился в расцвете творческих сил. Работа была высоко оценена властью, критиками и зрителями. В частности, за нее художнику присужден Почетный отзыв комитета по делам искусств при Совете Народных комиссаров СССР «за лучшее художественное произведение на выставке «Индустрия социализма», которая проходила в Москве в 1939 году (опубликовано в газете «Советское искусство» от 3 августа 1940 г., № 44, с. 2). В газетах и журналах второй половины 30-х годов картина Фёдорова часто репродуцировалась (впервые – в журнале «Творчество» от 1938 года), сохранились отзывы о ней современников. Так, в статье «С. М. Киров в изобразительном искусстве» И. Гинцбург писала: «Киров на Апатитах» — одна из первых настоящих работ на кировскую тему», (журнал «Искусство», 1938, № I, с. 94). «…Радуют картины молодых художников В. Фёдорова «С. М. Киров в Хибиногорске …», — отзывался И. Григорьев об одной из самых известных картин ленинградского мастера в материале об открытии выставки «Индустрия социализма» («Правда», 19 марта 1939 г.). Сам художник о работе над образом С. М. Кирова рассказал в своей статье «Высокая тема», напечатанной в газете «Советское искусство» (1 декабря 1938 г.).
Кроме того, картина массовыми тиражами репродуцировалась в технике цветной автотипии издательством «Искусство».

Чёрно-белой репродукцией картины проиллюстрирован очерк А. Соколовского «Северное сияние» в сборнике, посвященном личности Кирова (Весь пламень сердца (Киров). Без автора. — М.: Молодая гвардия, 1968. — 191 с.: с ил. — (Пионер — значит первый. Вып.8).

Таким образом, это художественное произведение было хорошо известно и современникам автора, и художникам послевоенного поколения.

Согласно информации о художнике, опубликованной в сборнике Ассоциации искусствоведов №1 от 1995 года, одно из авторских повторений картины и тоже без портретного сходства с А.Е. Ферсманом, было приобретено ГРМ с выставки известных произведений советских художников.

Впрочем, первоначальный вариант картины с А.Е.Ферсманом, представленной на выставке “Индустрия социализма”, не был обнаружен ни в фондах ГРМ, ни в фондах РОСИЗО, ни в музее истории Санкт-Петербурга.

Если возвращаться к копии Урюпина, то он выполняет её достаточно подробно и точно. От первоначального оригинала ее отличает изображение лица персонажа в центре, оживленно жестикулирующего. Помним, что в первом варианте картины этот персонаж – академик А. Е. Ферсман. В реальности Ферсман на исторической встрече не присутствовал, и в Хибинах в это время не был. В копии Урюпина человек рядом с Кировым (сам Киров на обеих работах изображен слева) имеет совершенно другое лицо. Как, впрочем, и на более поздних авторских повторениях картины, выполненных самим В. Ф. Фёдоровым.

Известно не менее 5 авторских копий картины, без портретного сходства с академиком.

Один из таких вариантов хранится в Историко-краеведческом музее г. Кировска.

^{Авторский вариант картины “С.М. Киров в Хибинах” (215х302 см). В.Ф. Федоров. 1937 г. Коллекция Историко-краеведческого музея г. Кировска}

Еще один вариант хранится в коллекции Государственного музея политической истории России.

^{Авторский вариант картины “Приезд С.М.Кирова в Хибины”, В.Ф. Фёдоров. Коллекция Государственного музея политической истории России}

И в коллекции Государственного музея истории Санкт-Петербурга.

^{Авторский вариант картины “Приезд С.М.Кирова в Хибины”, В.Ф. Фёдоров. 1938 г. Коллекция Государственного музея истории Санкт-Петербурга}

И в коллекции Государственного русского музея.

Возможно, таким образом исправлялась историческая неправда (присутствие Ферсмана), имеющая место на картине-оригинале. Имя третьего персонажа картины (справа) нам также доподлинно неизвестно. Возможно, это не конкретный персонаж, а некий собирательный образ спутника Кирова или же человека, встречающего его в Хибинах. И на той, и на другой картинах это фигура человека в очках. На историческом фото участников собрания под председательством Кирова ни одного человека в очках не присутствовало. Ориентируясь на портретное сходство с героями фото, не представляется возможным понять, кого вместо Ферсмана изображает В. Ф. Фёдоров и позже, в своей копии, Урюпин. Известно, что вместе с Кировым из Ленинграда прибыл председатель Ленсовета И. Ф. Кадацкий. Кроме того, это вполне мог бы быть Василий Кондриков, первый директор треста «Апатит», по рекомендации Кирова возглавивший апатитовое строительство. Однако на картине изображен человек с усами, а ни Кадацкий, ни Кондриков усов не носили, что также подтверждает упомянутая выше историческая фотография.

Таким образом, на первоначальной картине Фёдорова доподлинно изображены две исторические личности – Киров и Ферсман, на последующих авторских копиях – только Киров.

Действительно ли Киров ехал до Хибин на санях? Да, это исторический факт. Железнодорожная ветка от разъезда Белый (ныне ст. Апатиты) до Хибин будет построена только летом 1930 года, в 1929 году (времени первого визита Кирова в Хибины) существовала только гужевая дорога. Именно по ней Киров со спутниками добирался до барака геологов.

В 2013 году о картине «Приезд Кирова в Хибины» авторства В. Фёдорова директор Геологического института КНЦ РАН Ю. Л. Войтеховский написал статью (альманах “Тиетта”, №26, 2013 год, с. 87-90), где, в частности, задается вопросом о том, на что ориентировался художник, строя композицию картины. Был ли в Хибинах он сам (что маловероятно), писал ли произведение по своему представлению или же опирался на какие-либо художественные образцы? В отношении произведения исторического жанра вопрос далеко не праздный. Восстанавливая в картине событие с участием важной исторической личности, художник должен был так или иначе серьёзно работать над сбором подготовительного материала.

Ю. Л. Войтеховский в качестве своего предположения приводит фото 1931 года, на котором изображен А. Е. Ферсман который с неустановленной группой людей направляется к станции «Тиетта». «Обе ситуации», по мнению автора «столь схожи, что сама собой рождается гипотеза – не является ли фото прототипом картины?»
Пока этот вопрос остается открытым.

^{Встреча на дороге, 1931 г. Фотоснимок из фондов МВЦ}

Если же обращаться к художественным образцам, то к 1937 году (времени написания картины Фёдоровым) уже существовала серия графических работ Петра Новикова, включавшая, в том числе, и несколько работ, изображающих Кирова (на сегодняшний день эти работы находятся в собрании Историко-краеведческого музея г. Кировска).

^{Источник: Пётр Васильевич Новиков. 1899-1943. Альбом-каталог. Кировск, 2012, стр. 62}

^{Источник: Пётр Васильевич Новиков. 1899-1943. Альбом-каталог. Кировск, 2012, стр. 49}

Мог ли Фёдоров видеть эти работы? Такая вероятность не исключается. К сожалению, о жизни Петра Новикова после его отъезда из Хибин в 1934 году почти ничего не известно, однако мы можем оперировать нескольким фактами:

1) Работы Новикова выполнены в технике литографии, таким образом, сделать их он мог только в Ленинграде, в гравюрной мастерской, куда вернулся из Хибиногорска в 1934 году
2) Оба художника в 1937 году жили и работали в Ленинграде
3) Оба работали над образом Кирова
4) На указанный момент Новиков был единственным художником, посетившим Хибины неоднократно, более того, жившим на севере и создавшим самую богатую коллекцию работ, посвященных людям, событиям и природе Хибин. Он же, вероятно, является пионером в вопросе изображения первого визита Кирова в Хибины, что не исключает возможную гипотезу о том, что Фёдоров мог опираться на его работы.

На сегодняшний день этот вопрос также требует дальнейшего изучения.

Как бы то ни было, с 1951 года в собрании Геологического музея при Доме техники находятся две работы, посвященные ключевому для Хибинского края моменту – приезду в Хибины С. М. Кирова и историческому совещанию, на котором был озвучен ряд принципиальных вопросов. Это – первые живописные произведения, относящиеся к историческому жанру как в собрании музея, так и в истории художественного освоения Хибин.

Обращает на себя внимание факт специфической трактовки жанра.

Любой жанр в изобразительном искусстве имеет свои задачи и строится по своим законам коммуникации со зрителем. Исторический жанр в иерархии академического искусства – это всегда высокий жанр, несущий определенные цели, в том числе, сохранение исторической памяти о том или ином событии. Закон исторического жанра – не только как можно более подробное и точное повествование о происходящем событии, но и передача определенного влияния на зрителя, как правило, морализаторского. В связи с этим, картинам исторического жанра свойственен определенный пафос повествования, который отличает его восприятие, от, например, обычной жанровой сцены (бытового жанра). В рассматриваемых нами картинах границы исторического жанра несколько размыты. В «Совещании» историческая правда о событии уведена художником в более лирическую сторону.

^{“Совет под председательством С.М. Кирова в Хибинах 1 января 1930”. Решетников. Коллекция Музейно-выставочного центра “Апатит”}

С точки зрения жанра картина больше работает как исторический портрет или жанровая сцена, так как основное внимание уделено главному герою и его выступлению. Исторические реалии и детали, неотъемлемые для исторического жанра, сведены к минимуму (включая важный фактор присутствующих на картине персоналий, представленных не персонифицировано и обобщенно). Художник делает упор на оратора и его речь, звучащую в заснеженном бараке как сказка. Такая же мифологическая трактовка присутствует в литературном описании (или, скорее, авторской реконструкции) события А. Соколовским в его очерке «Северное сияние»: «Новогодняя ночь 1929 года. В городах, в теплых комнатах люди поднимали бокалы. Звучали заздравные тосты и песни. А в заметенном сугробами бараке, у подножия Хибинских гор, согревая ладони над стаканом горячего чаю, Сергей Миронович Киров рассказывал разведчикам северных недр, какой прекрасный город поднимется среди скал и сугробов, как преобразится, похорошеет, неузнаваемо изменится этот дикий, неласковый край. И, слушая его, люди в промерзшем бараке видели многоэтажные здания, прямые проспекты, озаренные огнями, магазины, сверкающие широкими витринами, кинотеатры, заполненные жизнерадостными зрителями. Они видели остроконечные пирамиды терриконов, ажурные башенки над шахтами. Затаив дыхание слушали они Кирова, наверняка зная, что сбудется все, о чем он говорит. Они знали, что поднимется он среди вечных снегов, город шахтеров и строителей, геологов и химиков… Воплощенная в жизнь мечта! Что может быть лучше!..»

Что касается второй работы, то здесь мы можем наблюдать сцену, полностью выдуманную художником. В частности, это обусловлено, с одной стороны, отсутствием каких-либо архивных документов, доподлинно описывающих событие, с другой – присутствием на картине академика Ферсмана, которого в Хибинах в это время не было. В упомянутом очерке Соколовского Киров добирается с железнодорожного разъезда Белый на оленях: «Поздним вечером, под Новый год, оленья упряжка мчала троих путников от маленького, заметенного снегом железнодорожного разъезда Белый на север, в Хибины. Завывала вьюга. Тоненько пели полозья нарт. Путники молчали. Попробуй-ка поговори, если мороз за пятьдесят…» (Весь пламень сердца (Киров). Без автора. — М.: Молодая гвардия, 1968. — 191 с.: с ил. — (Пионер — значит первый. Вып.8).

Подобная мифологизация описанных событий, в общем, вполне закономерна. Она вырастает, во-первых, из личности Кирова, которому после смерти присвоен статус героя-мученика, вождя, близкого и любимого народом, а во-вторых, конечно, из психологической составляющей места событий – Крайний Север, неосвоенный, непокоренный, величественные пугающие громады гор, «мороз за пятьдесят»… Людям 30-х годов покорение Хибин действительно казалось сказкой, которая, как мы сегодня знаем, ценой неимоверных усилий воплотилась в жизнь.
В целом, можно сказать, что мифологизация – одно из общих мест исторического жанра отечественного искусства 20-30-х годов, особенно связанного с историей советского строительства. В этом смысле находящиеся в собрании МВЦ картины – важный пример не только художественного освоения Хибин, но и всего раннего советского исторического жанра в целом.

Автор статьи: искусствовед Ксения Колобова