«Учителя влюбляли в предметы!» | История школы №1. Учителя и выпускники 1970-х

Вспоминает Николай Александрович Савоткин – почетный гражданин города Кировска, ветеран педагогического труда, почетный работник общего образования, бывший директор школы.

Школа №1 под его руководством была лидером в Кировске и одной из ведущих области по организации учебно-воспитательного процесса и его результативности, лучшей в СССР по организации летних трудовых лагерей. Заслуги Николая Александровича в руководстве школой систематически отмечались на уровне города, области, РСФСР, СССР:

– Когда я приехал работать в Кировск, районо включало в себя не только городские, но и все малые школы: на 82 км, 45 км, в Октябрьском, Щучьем, в населенных пунктах до Ковдора плюс сам Ковдор, в Полярных Зорях, в Африканде… В Кировске работали, кроме первой, несколько школ: вторая в Кукисвумчорре, третья вспомогательная на Парковой, четвертая школа в Кукисвумчорре – великолепное, уютное здание-«сталинка». Там же, на 25-м, была пятая школа. Школы №№ 6, 7, 11 и 12 – общеобразовательные в Кировске, 9-я школа – в Титане. Работой всех этих школ без исключения можно гордиться. Вторая имела высочайший уровень преподавания, в шестой – профориентация великолепная, лучшая в СССР по этому направлению. В 12-й школе работала теплица, пришкольный участок, дети побеждали с нею на конкурсах. Седьмая школа имела военно-патриотический уклон, а первая по гражданской обороне была одной из ведущих в стране.

_{Старшеклассники 1970-х}

Приведу пример. В 1970-е годы проводили гигантские учения во всем Северо-Западе по гражданской обороне, участвовали все, от Урала до Прибалтики. Мурманская область первое место заняла, и главный вклад был от Кировска. Первое место среди средних школ Северо-Запада заняла первая школа, кировская 11-я – первое место среди восьмилеток, а Расвумчоррский рудник – первое среди промышленных предприятий.

_{Школьная “Зарница”}

_{Военное дело}

Здание первой школы изумительно само по себе хотя бы тем, что это первое подобное строение и первый случай укладки бетона в зимнее время. О его прочности можно судить по такому эпизоду. Когда потребовалось на стене школы вывесить плакат «Коммунизм – это молодость мира и его возводить молодым», то его, конечно, прибили по всем правилам, а первый же ураган сорвал. Два года мучились, пока не пригласили рабочих с горными бурами, – те пробурили стенку и прикрепили этот плакат.

_{Первомайская демонстрация – первая школа идет!}

О том, что во время войны здание школы было отдано под госпиталь, что Ошанин ее посещал и Горький был в ней проездом, что Ерофеев в ней учился, все знают. Но школа была еще и учреждением культуры для всего города. Там, где располагался актовый зал, организовывали танцы для всего города, а называли его «райсарай». В ДК тоже танцевали, и в Доме техники.

Спортзал в школе сразу был, потом пристроили мастерские и актовый зал. Когда уничтожали деревянные дома на Хибиногорской, то я, с помощью учителей и учеников, отвоевывал шаг за шагом пространство за школой. Там первым убрали детский сад, затем сараи всякие, гаражи маленькие для хранения дров – в домах ведь печное отопление было. Бывало, что дом уже разрушен, а сарай хозяин не убирает. Ну мы понемногу, с милицией или сами как-то уговаривали, выживали эти строения, и затем позади школы образовался пустырь. Я в 1975 году подал документы на организацию здесь малого пришкольного стадиона, хотя площадка и без того не пустовала – с утра тут проводили физкультурные пробежки для классов, зарядку, просто горожане приходили сюда побегать. Я подал в спорткомитет города проект на строительство спортплощадки, он был принят в 1980 году, утвержден. Но, увы, это удобное место начали теснить с разных сторон, началось строительство гостиницы рядом и стадиона не получилось.

_{Учителя-мужчины. Справа – Ахмет Касимович Назмутдинов}

В 1976 году стали требовать школу отремонтировать, потому что потолки немного под нагрузкой колебались, мол, они деревянные и в негодность от возраста пришли. Я стал протестовать, говорил, что они все выдержат, ведь школа была возведена, в том числе, и из палубной доски толщиной 60 мм, очень прочной. Я вырезал из балок второго и третьего этажа кубики и послал на комиссию в Ленинград. Заключение получил: этим балкам сносу не будет, они перешли в особое состояние, почти окаменели, прочность такая, что ножу не поддается.
Но вопрос о капремонте все же стоял, надуманно, считаю. Ну и начался процесс разрушения здания. Первоначально школу хотели передать Дому пионеров, музей должны были тут разместить. Поменяли окна – здание осталось в виде коробки с красивой новой крышей и окнами. Потом завесили его растяжками. А потом вдруг решили строить тут Дворец спорта, хотя, по моему мнению, правильнее его было бы в начале Олимпийской установить – украсил бы там ландшафт, отовсюду было бы его видно. Но распорядились все же школу убрать, посчитали, что 7 и 11 школы смогут обеспечить детей образованием. В результате исчезли 1, 6, 4 и 12-я школы.

Н.А.Савоткин

Но планы ведь на школу были другие. Когда ввели образование с шести лет, то для этих малышей потребовалось не только классное, но также игровое и спальное помещения. И я планировал так преобразовать здание: из актового зала сделать мастерскую по металлу, над ним построить второй актовый зал, на третьем этаже организовать помещения для малышей, разместить библиотеку и медкабинет. Но – увы.
…А памятник Горькому, что всегда стоял возле школы, одна девочка предлагала установить возле библиотеки имени Горького, где дорога выходит на радиус. Если сделать там обычный перекресток, то памятник прекрасно поместится, никому не помешает. И библиотека сама имени писателя, и городу в конечном итоге украшение!

_{Встреча учителей}

Вспоминает Анатолий Андреевич Арсеньев, учитель школы:

– Сам-то я учился на 25-м километре, и там я был Арсентьев, а потом букву одну из фамилии потеряли, и учительствовать я стал уже как Арсеньев.
Пока рос в Кукисвумчорре, учился в четвертой школе, у самой горы, ну а потом уже в двухэтажной. Там любовь к физике привил мне учитель Попов, жалко, ушел рано, что-то было у него со здоровьем. Он так преподавал отлично, что я влюбился в физику и решил поступать на физмат, хотя до этого собирался в мореходку, правда, плавать не умел.
После вуза работал учителем в первой школе с 1966 по 1971 годы, вел уроки физики у десятиклассников, экзамены принимал. В первый год мне дали вести астрономию, потом добавилась и физика. В первой школе учились дети очень известных людей, между прочим. Например, сын директора комбината «Апатит» Голованова, дочка заведующей «кривой» столовой (так называли гостиницу «Северная»), дочь заведующего ремонтной автомобильной мастерской…

_{Валентина Ивановна Терехова со своими учениками}

А какие были в первой школы учителя великолепные! Я просто растворился среди них. Свистунов, например, или Ахмет Касымович Назмутдинов, Дрыгин Алексей Григорьевич, Александр Иванович Петров. С Петровым я был знаком еще когда сам был школьником. Он возил команду десятиклассников на Праздник Севера. Очень хороший был человек! В первый год моей работы в первой школе мы с ним повели в лыжный поход из Кировска до ГРЭС в Апатитах детей – девчонки, в основном, почему-то были. Я на лыжах бегал часто по этому маршруту, участвовал в городских соревнованиях. Спорт очень помог мне – я в детстве, после войны, был болезненный, а с лыжами окреп.

_{А.Г.Дрыгин и А.К.Назмутдинов}

…Алексей Григорьевич Дрыгин тогда курить бросал – так мучился! Говорил: «Всю войну прошел – курил, а вот теперь сказали бросить». Плохо он себя чувствовал. Помню в школе однажды было застолье у нас в пионерской комнате, все собрались, праздник был какой-то. Меня, как самого молодого педагога, послали в магазинчик напротив, за вином, а Дрыгин спрашивает: «Разве ты спирт не получал для уроков? Неси его сюда, не жмоться!». В школе ведь имелся настоящий спирт, именно тот, который можно употреблять внутрь. Его для спиртовок на уроки физики и химии выдавали, боялись, что если кто-то попробовать решит, то как бы беды не случилось.

_{Л.К.Разбегаева и В.А.Кельманзон}

Будучи учителем в первой школе, я общался с педагогами-мужчинами в основном. Но и женщины были у нас интересные – Пронина Маргарита Анатольевна, она немецкий преподавала, литератор Кельманзон. Селяеву знал, но ее учителя почему-то не очень любили, хотя преподавала она неплохо… С Чуниным еще с Мурманска общался, на лыжах он тоже здорово бегал, а еще такой был ответственный! Приехала из области как-то раз комиссия, а он и не пустил их на уроки, говорит – не предупредили. И почему-то нет на ваших фотографиях Удальцова, он вел черчение в первой школе и у нас, на 25-м, руководил кружком чертежным. Такой был мужчина достойный!

_{Праздник в учительской}

Кстати, работать в первую школу после института я приехал сам по себе. Мы закончили институт, а диплома не дают, говорят – отработайте сначала три года, тогда и получите. Но уже через год – приказ: явитесь и заберите дипломы. Так что разрешили куда хочешь работать идти, а не по направлению. Ну а после первой школы я уже перешел учителем в 12-ю, там и трудился.

Вспоминает Ольга Ромуальдовна Щербакова, выпускница школы №1:

– В первой школе я училась в девятом и в десятом классах, до этого в 12-й окончила восемь классов. У меня было идеальное свидетельство, одни пятерки, и в первую школу меня взяли только потому, что я была круглая отличница. Конкурса туда никакого не было формально, но он все-таки был – неявный. В 9-10-е классы все хотели попасть в первую школу, потому что там учились дети начальников городских, да и учительский коллектив был сильный. При этом отношение-то у них к нам, ученикам, практически ко всем одинаковое было.

_{Ольга Бутько (Щербакова)}

Мы учились уже в такое время, когда появилась первая жвачка – «Тутти-фрутти». И пакеты пластиковые, которые спекулянты продавали по 10 рублей. А еще у нас в классе учился Боря, который имел диски заграничные. Это были 1977-79 годы. Мы уже были испорчены несколько в этом смысле, хотя идеология на нас еще очень сильно влияла, мы все были «красные» – комсомольские собрания такие проводили, ух! Если какая-то несправедливость случалась, мы же так песочили виновников на этих собраниях! Да и в комсомол не каждого принимали.

_{Старшеклассник с тем самым модным пакетом на фоне школы}

Кроме этого, в нас был сильно развит интернациональный дух. Однажды в школе проходила неделя международной дружбы, и каждому классу досталась какая-то страна. Нашей команде – Финляндия. Мы оформили про нее альбом, внесли в него все, что знали про Финляндию, а знали лишь про хоккей, про беговые лыжи и что у них сауна есть. Кто-то из одноклассников принес заграничный журнал, не знаю, откуда взял – вероятно, родители привезли из командировки, хотя тоже подпольно, потому что ведь в СССР нельзя было ввозить никакие иностранные журналы, особенно с картинками. Мы из этого журнала вырезали иллюстрацию с финской голой семьей в сауне и наклеили в наш альбом. Тогда школьный завуч, Валентина Александровна Кельманзон, завернула нам весь этот альбом и приказала немедленно его уничтожить, чтоб она больше ничего подобного не видела.

_{Борис Вахмистров с одноклассницами}

В общем, Финляндию у нас отобрали. Дали Молдавию. Что же мы знали про Молдавию, кроме танца молдавенеску? Ну, допустим, у меня бабушка была в Молдавии и рассказывала, что с посудой у них там очень плохо, а с вином –хорошо, поэтому весь молдавский двор пил из пол-литровой банки, пуская ее по кругу. Флаг молдавский мы еще знали… И тогда я выучила фразу, ведь меня выбрали ведущей, по-молдавски: «Добрый вечер, добро пожаловать в республику Молдавию!» И дальше у нас танцы понеслись.

Было здорово в школе! Тогда же еще работали детские комнаты, например, «Улыбка» на Хибиногорской, где заведующей была Антонина Дмитриевна. Мы там собирались на вечера, два раза в месяц. Покупали два трехлитровых бидончика мороженого, лимонад и устраивали капустники. На все праздники я шила себе новое платье и тетя мне давала новые босоножки к каждому. Звездой была!

Школа наша, первая, была отличная, трехэтажная, с шикарным лестничным проемом. Когда понимаешься на третий этаж, видишь пролет до самого низа. А портфели у нас были тяжелые, таскали же все учебники с собой! И ведь нужно было бежать в буфет или в гардероб после уроков, а там всегда очередь. Тогда мы бросали эти портфели, и они пролетали три этажа вниз, а мы в это время мчались за пальто.

_{С классным руководителем возле школьных дверей}

Гардероб располагался на первом этаже, там же и два больших зеркала. Дежурные никого без сменки в школу не пропускали. Потом небольшой проход, и физкультурный зал, где нас заставляли прыгать в высоту и лазать по канату. На первом этаже еще была начальная школа, кабинет директора и буфет. Помню, мы все время там за булками бились, которые в школу на лошади привозили, так же, как и бидоны с молоком и сметаной. Булочки и ватрушки пекли в цеху, который был там, где нынче квас делают, а раньше работал хлебозавод.

В школе, кроме уроков, у нас были экскурсии, наша классная руководительница Вера Александровна Селяева нас на них возила. Ездили в Североморск, в Кандалакшу, в Мончегорск. Все нам там показывали на производстве, давали в подарок слитки алюминия, куски медной проволоки. И у нас были самые лучшие уроки, как теперь говорят, профориентации! Вера Александровна объявляла: «Сегодня экскурсия, мы идем в ресторан, будем знакомиться с профессией кондитера, повара, официанта или бармена». И мы целый месяц потом ходили в ресторан «Большой Вудъявр». Это было здорово! Придет кондитер, расскажет, как печет пирожные и пирожки, угостит нас. Официант разъяснит, из каких бокалов что пить, какими вилками какое блюдо есть, что мясо нужно на тарелке резать, а котлеты – отламывать, и что локти дамы могут положить на стол только за десертом, а раньше – лишь кисти рук. Это я запомнила на всю жизнь.

Про школьную форму. В целом тогда учительский состав уже смирился, что мы юбки носим выше колен, но хотя бы сантиметров на пять выше. А у нас некоторые отчаянные носили и на все двадцать пять выше колен. Тогда вошли в моду колготки, причем, дедероновые, немецкие, они стоили 7 рублей 70 копеек. Это было очень дорого, но некоторые родители покупали, разорялись, а мы, конечно, колготки рвали и потом зашивали стрелки волосками. Некоторым девочкам не давали на колготки денег, и они носили чулки на поясе.

_{Старшеклассницы в праздничной форме – Ира Ананьева и Оля Бельчикова}

Вера Александровна воспитывала мою одноклассницу Галю так. У той была очень короткая юбка, а колготок ей родители не покупали, только чулки на резинках – они ей вообще ничего не позволяли и даже били. Нас, кстати, в детстве били – считалось, что это такой элемент воспитания. Галька начинает писать на доске – подол поднимается. Плюс еще и кафедра у доски, да скамеечка стояла – Вера Александровна была маленького роста, она поднималась на нее и на доске нам явления электромагнитной индукции объясняла. И вот, бывало, вызовет она Гальку к доске, а та пишет на уровне носа – не может руку поднять, подол придерживает. Учительница говорит: «Пиши выше! Еще выше!» Однажды Галька разревелась, бросила мел и выбежала вон из класса. Ей двойку за поведение поставили. Девочек в отчаянно коротких юбках выгоняли из класса и требовали не возвращаться, пока юбку подлиннее не сошьют.

_{1977 год, 9 “б” класс, Ольга во втором ряду третья слева}

Родителей в школу тоже вызывали, но только когда это касалось коллективных протестов. У нас были конкретные конфронтации по некоторым вопросам. У всего класса, например, с одной учительницей был конфликт – нам не нравилось то, что она говорит, как преподает и что требует. Тогда мы забастовку устроили – не отвечали на уроке, вставали и молчали. Двойки нам ставили, потом искали зачинщика, того, кому нужно выговор объявлять по комсомольской линии, кого на бюро вызывать, кого в комитет комсомола отправлять. Вызвали всех родителей! Пришел мой папа с того собрания и только плечами пожал – он не сильно во всю эту идеологию вдавался, диссидентом был.

А вот, кстати, Евгения Александровна Зверева, спасибо ей большое, давала нам читать запрещенную литературу – например «Бабий Яр» Владимира Кузнецова, еще Джека Лондона, которого нигде не найти, а у нее – полное собрание сочинений. Все давала читать, ничего ей не жалко было, прекрасный педагог! Она, мне кажется, ближе всего к нам по возрасту была, лет на 10-15 старше нас, остальные учителя были уже очень возрастные. Хотя и орала на нас иногда, но как-то очень по-доброму запомнилась.

_{Последний звонок: Боря Вахмистров, Вера Рязанова, Наталья Яцковая, классный руководитель Вера Александровна Селяева}

…На выпускной нам сняли парикмахерскую №1, центральную в Кировске! Галина Михайловна Вахмистрова заказала услугу для нас, и всем девочкам накрутили на головах целые дома. Платья мы шили заранее, босоножки тоже заранее покупали. Выпускной был в ДК, там нам вручали аттестаты, накрыли столы – все параллельные классы первой школы праздновали вместе. Надежда Минеевна Классен – она преподавала у нас математику, и я благодаря ей была в предмет просто влюблена – пришла к нам на выпускной вечер в белоснежном брючном костюме и в голубой водолазке. Такое могла себе позволить только она! И когда Надежда Минеевна увидела все эти пирожные, колбасы, сыры, – а было наготовлено много, хотя времена уже были ближе к голодным, – сказала: «Эх, вот бы сюда еще пару бутылок коньяка – шикарный был бы стол!»

_{Последний звонок 25 мая 1978 года}

Может быть, родители что-то потом сообразили для себя, но нам и так хватило веселья. Мы гуляли до пяти утра по городу, качались на качелях, а они были окрашены, и я новый плащ джинсовый испачкала – до восьми утра бензином отирала его, а в девять села в поезд, поехала поступать в институт, поступила и больше никогда дома не жила. И половина моих одноклассников тоже в питерские вузы поступила.

_{1 сентября 1968 года. Борис Вахмистров с братом идут в первый класс. Строится “Большой Вудъявр”}

Специалист по ЭВД Наталья Чернова.
Фотографии из архивов Н.А.Савоткина и Б.Б.Вахмистрова.