Хибинские времена года глазами Е. Бартольда

Музейно-выставочный центр «Апатит» владеет коллекцией живописных работ, каждая из которых по-своему ценна.
Особое место в музейном собрании занимают произведения Евгения Фёдоровича Бартольда (1900 – 1942), личности для истории нашего края знаковой, человека, стоявшего у истоков туристического и художественного освоения Хибин.

^{Е. Бартольд. “Берег озера”. 1936-1937}

Как и судьба многих его современников, судьба Евгения Бартольда оказалась трагичной. Евгений Федорович родился в 1900 году в семье петербургских интеллигентов. Отец семейства, Федор Владимирович Бартольд, был журналистом, мать посвятила себя воспитанию и образованию детей. В научных кругах наиболее известен брат отца, дядя художника – Василий Владимирович Бартольд, российский востоковед, академик Санкт-Петербургской Академии наук, основатель отечественной школы востоковедения. В семье Бартольдов было четверо детей: три брата – Евгений, Сергей и Владимир – и сестра Лидия. Из всех них только Лидия пережила годы сталинских репрессий (возможно это связано с тем, что она вышла замуж и сменила фамилию).

После революции 1905 года семья Бартольдов эмигрировала во Францию. В 1912 году они вернулись, но поселились в Финляндии, в поместье Карисальми. После революции 1917 года и отделения Финляндии от России Бартольды приняли роковое для всей семьи решение вернуться в Петроград. [1]

В биографии Евгения Бартольда немало белых пятен. Так, например, не сохранилось ни одной его фотографии, как не сохранилось и каких-либо биографических сведений о его жизни и роде занятий в период от возвращения из Финляндии в Петроград в 1917-м и до конца 20-х годов, когда он начинает свою краеведческую деятельность. О художественном образовании Евгения Бартольда также ничего не известно. Некоторые источники (в частности, внучатая племянница художника Евгения Пляшкевич) упоминают о том, что он, по возвращении на родину, «выучился на художника», однако какие-либо ссылки на образовательное учреждение отсутствуют. Ничего не известно и о какой-либо художественной деятельности Бартольда до его посещения Карелии и Кольского севера. Известный российский географ, основатель и директор Центрального географического музея в Петрограде Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский при знакомстве с Бартольдом в начале 30-х годов называет его «талантливым художником, наполовину самоучкой» [2]. Подобный вывод он составляет после знакомства с художественными работами Евгения – этюдами, которые он привозит из Хибин. Что имел в виду Тян-Шанский, называя Бартольда самоучкой лишь наполовину, остается только догадываться. Как бы то ни было, немногие сохранившиеся художественные произведения Евгения Бартольда сегодня не только неотъемлемая часть культурного наследия Хибинской земли, но и один из первых опытов ее художественного освоения.

^{Е.Бартольд. “Осень”. 1936-1937}

Когда состоялся первый визит Бартольда в Хибины доподлинно неизвестно. Вероятнее всего, это был 1927 год. Сам Бартольд пишет о намерении посетить Хибины, добавляя, что в это время о Хибинских горах знали немногие:

«Когда в 1927 году я собрался в Хибинские горы и зашел в «покойный» РОТ («Российское общество туристов») спросить, не хочет ли кто-нибудь присоединиться ко мне, мне сказали, что «на такой юг» вряд ли найдутся охотники».

Сохранились записи автора в его путеводителе 1935 года, свидетельствующие о том, что в 1928 году Бартольд в Хибинах уже побывал: «1 августа 1928 года мы шли из пос. Хибины к ущелью Рамзая». [3] Там же, в предисловии, Бартольд говорит о том, что «большинство описываемых им маршрутов пройдено им в течение 8 лет ежегодных путешествий на север». [4]

Примерно в это же время было основано Хибиногорское общество пролетарского туризма и экскурсий, с которым Бартольд тесно сотрудничал.

ОПТЭ (Общество пролетарского туризма и экскурсий) – уникальная организация, созданная в Москве в 1928 году. Всесоюзное добровольное общество пролетарского туризма и экскурсий создавалось как полностью самостоятельная общественная организация, не подчиненная какому-либо наркомату или иному учреждению. Этим туризм признавался серьезной частью всей культурной жизни страны. Цели и задачи организации логично согласовывались с задачами нового советского государства:

- распространение среди трудящихся идей организованного туризма, т.е. самодеятельных путешествий, способствующих повышению культурного уровня, обеспечивающих культурное использование трудового отдыха и дающих наглядное представление о своей и других странах, способствующих живому общению между народами СССР, воспитывающих художественные навыки и любовь к природе, закаляющих здоровье и характер;
- изучение и улучшение техники туризма;
- организованную взаимопомощь туристов;
- содействие обороне СССР путем военизации туризма;
- общественную работу туристов во время их путешествий;
- внедрение элементов краеведения в туризм.

^{База ОПТЭ в Хибинах}

Деятельность ОПТЭ высоко оценил академик А.Е. Ферсман, писавший, что «от туризма мы переходим к целому ряду этапов нашей работы в области не только научных открытий, но и завоеваний большого хозяйственного значения». [5]

Если же говорить о доступном, «общечеловеческом» туризме на Кольском севере, которое развивал Е. Бартольд, то наиболее интересными местами для посещения в 1930-е годы здесь являлись города Мурманск, Кандалакша, Хибиногорск (ныне – Кировск) и озеро Имандра. Каждое лето десятки людей приезжали сюда, и опорным пунктом для них служила созданная в Хибиногорске в 1930-е база ОПТЭ. [6]

Сам Бартольд также говорит о Хибинской базе ОПТЭ, «расположенной на берегу реки Вудъяврйок, между озерами Малый Вудъявр и Большой Вудъявр, в 6 км от Хибиногорска. База ОПТЭ хорошо оборудована, турист может там получить питание, ночлег, культобслуживание… На базе есть небольшой музей, карты и литература по Хибинским горам». [7]

Известно, что с 1931 года Евгений Бартольд работал на местной горной метеостанции, и, очевидно, тогда он и начинает (или продолжает) делать первые зарисовки Хибин, которые впоследствии привозит в Ленинград и при знакомстве показывает В. П. Тян-Шанскому. Следует отметить, что с ОПТЭ тесно сотрудничает основанный и управляемый Тянь-Шанским Центральный Географический музей в Ленинграде. Специалисты музея помогают организовывать экспедиции и планировать маршруты. Экспедиции ОПТЭ, в свою очередь, поставляют музею картографические материалы, экспонаты, фото и рисунки. На основании материалов затем составляются карты, планируется разведка месторождений и природопользование, проектируются охраняемые природные территории. В музее существует отдел методологии экспедиционной и туристской работы, в котором работал впоследствии Е.Ф. Бартольд, взятый туда после вышеупомянутого знакомства с его основателем, В.П. Семёновым-Тян-Шанским. [8]

Еще одним значимым результатом знакомства Бартольда и Тян-Шанского стал большой заказ – вращающаяся панорама Хибин длиной 65 метров, которую Тян-Шанский предлагает создать художнику на основе его зарисовок. Известно, что заказ был осуществлен. По свидетельствам самого Тян-Шанского, художник «прекрасно выполнил работу. Мы её выставили в музее, и она имела большой успех у посетителей, особенно у школ». [9] На сегодняшний день это уникальное произведение – самое большое живописное изображение Хибин, однако судьба его неизвестна. В 1936 году Центральный географический музей был расформирован. Его фонды были частично переданы Русскому географическому обществу (его музей до сих пор на реконструкции), Государственному Эрмитажу, Ленинградскому университету. Не исключено, что хибинские материалы Географического музея могли оказаться и в музее Арктики и Антарктики. Возможно, в запасниках этих музеев ещё сохранилась та самая вращающаяся панорама Хибин и многочисленные хибинские эскизы Бартольда. [10]

^{Е.Бартольд. “Осень”. 1936 г.}

Пик деятельности Бартольда-краеведа приходится на 1931-1935 годы, в течение которых он много путешествует по Карелии и Кольскому полуострову. Результатом этих путешествий становятся три путеводителя:
• «Путеводитель Карелия и Мурман. Маршруты для самодеятельных групп туристов». 1931. Рис автора.
• «В сердце Карелии: экспедиция ОПТЭ летом 1931 г.» 1932. С предисловием В.П. Семёнова-Тян-Шанского. С 11 фотоснимками.
• «По Карелии и Кольскому полуострову. Путеводитель. Л., ­Физкультура и туризм», 1935.

В течение всего этого времени он продолжает рисовать, сопровождая своими иллюстрациями собранные туристические маршруты. Возможно, эта творческая работа станет подготовительным этапом для живописной серии произведений, созданной Бартольдом в последние два года свободной жизни: 13 пастелей на тему природы Кольского полуострова (1936-1937) и двух больших холстов – “Осень в Хибинах” (1937) и “Весна в Хибинах” (не окончена, 1938 – ?). Все они находятся в собрании МВЦ «Апатит». На сегодняшний день это крупнейшее собрание работ Бартольда, которое может считаться творческим итогом его жизни.

Е.Бартольд. “На Имандре”. 1936-1937

Сохранившееся художественное наследие автора позволяет говорить о том, что основным жанром его творчества был пейзаж. За 90-летнюю историю своего существования хибинский пейзаж обрел множество своих апологетов, существуя в различных видах – индустриальном, реалистичном, фантазийном, наивном. Говоря о творчестве Е. Бартольда, мы не можем обойти вниманием особый род пейзажа – пейзаж экспедиционный. Процесс художественного освоения Кольского севера, важной частью которого является деятельность Бартольда, имеет свою историю, начавшуюся в XIX столетии именно с экспедиционного пейзажа.

Экспедиционный пейзаж – феномен изобразительного искусства в силу своей многозадачной специфики. Принадлежа сфере искусства, он, вместе с тем, выполняет задачи научного исследования, являясь, таким образом, более инструментом науки, нежели искусства. Несмотря на свой редкий, специфический характер, экспедиционный пейзаж – явление, имеющее очевидные традиции. Кроме топографических карт – зримого результата исследовательских научных экспедиций, – можно вспомнить и традицию частных лиц создавать путевые альбомы и дневники путешественника, в которых не только записывали происходящие события, но и, по мере возможностей, делали зарисовки. И те, и другие объединяла необходимость зримого результата путешествия, создания «второй памяти», дающей возможность поделиться полученными впечатлениями с широкой (научной) общественностью – в первом случае, и с частными лицами – во втором. В русской культурной традиции экспедиционный пейзаж развивался по двум линиям – как часть научного исследования и самоценного художественного эксперимента, ради которого и затевалась экспедиция.

^{Е.Бартольд. Лето в Хибинах. 1936-1937}

Бартольд проходит в Хибинах путь настоящего экспедиционного художника, соединяющего в своем лице и исследователя, и летописца. И на этом пути последнее слово оставляет за собой именно Бартольд–художник. Будучи путешественником, первооткрывателем, исследователем, он сопровождает рисунками основную свою миссию – составление путеводных маршрутов. Впоследствии же не удовлетворяется этим, начиная создавать самоценные художественные произведения. Если не считать упомянутого огромного полотна, выполненного по заказу В. П. Семенова-Тян-Шанского, судьба которого ныне неизвестна, Бартольд-художник начинается с серии цветных графических работ, выполненных сухой пастелью. 13 листов, хранящихся в фондах МВЦ “Апатит”, датированы 1936 и 1937 годами. Большинство из них выполнено на оборотной стороне обоев или на тонком картоне. Работы представляют собой виды заполярного севера – озеро Имандра, ландшафты Хибинских гор, болота, описанию которых автор посвятил немало строк в своих путеводителях, северные деревенские рыбачьи домики, макушки горных вершин.
Одна из особенностей экспедиционного пейзажа состоит в том, что он наиболее ярко выражает суть взаимоотношений человека и природы Севера, характеризуемых термином «покорение». В течение многих лет человек покорял Заполярье, шаг за шагом отвоевывая у суровой природы возможность жить здесь, пользуясь её богатствами. Для художника покорение Севера, прежде всего, – освоение визуальных его богатств, «художественных ресурсов»: особенностей пленэра, необычных ландшафтов, эффектов освещения, диктуемых особенностями полярной ночи и полярного дня. Бартольд в своем творчестве – благодарный гость и внимательный зритель, вдумчивый, деликатный.

^{Е.Бартольд. Вершина. 1936-1937}

Пейзажные зарисовки Бартольда продолжают основные традиции русского пейзажа. Натуралистичные по своему основному замыслу, они соединяют в себе лирическое и эпическое начало.
Графическая серия пастелей Евгения Бартольда – первый пример «чистого» хибинского пейзажа. В то же время, уже существует и другое направление хибинского пейзажа – пейзаж индустриальный. В одно время с Бартольдом в Хибинах живет и работает ленинградский художник Петр Новиков (1899-1943), оставивший серию многочисленных рисунков, пастелей и гравюр (их коллекция находится в собрании Историко-краеведческого музея г. Кировска). Однако работы Новикова принципиально другие. Он был командирован в Хибины Союзом художников как корреспондент, должный запечатлеть первые этапы коммунистического строительства. Поэтому его, прежде всего, интересует развернувшаяся в Хибинах стройка – первые разработки камня плодородия, работа рудника, строительство первых объектов Кукисвумчорра и Хибиногорска, взаимоотношения природы и человека как ее покорителя, а значит – преобразователя.

^{Пётр Новиков. “В шахте”. 1937. Белгородский государственный художественный музей.}

Бартольд в своих работах – созерцатель природы. Его произведения дают зрителю возможность остаться с природой наедине – рассмотреть камни на берегу озера или на вершине горы, постоять на кромке болота. Отличительная черта работ Бартольда – тишина. Присутствие человека в пейзажах автора очень деликатно. Собственно, человека как такового в них нет – есть избушки, постройки, но нет ни огонька, ни дыма, что позволяет им выглядеть как часть пейзажа, ландшафта, как камень или дерево. Человек здесь не хозяин, а гость. Гость деликатный, невидимый.

^{Е.Бартольд. “Болото”. 1936-1937}

Вместе с тем, с некоторой лиричностью Бартольду вполне удается передать суровый дух северной природы, эпичность и монументальность ее строя. Сейчас сложно сказать, были ли это зарисовки с натуры или работы по представлению, выполненные в мастерской, но, как бы то ни было, природа Хибин, запечатленная Бартольдом, очень узнаваема. Взгляд художника – это взгляд натуралиста. Этот взгляд несет в себе особенный пафос. С одной стороны, его задача – максимально точная передача уникальности ландшафтов, его больших и малых составляющих, эффекты особого северного света (задача исследователя), с другой – приглашение к любованию (задача художника). Природа изображена такой, какой она была тысячи лет до прихода человека – так же лежат камни, так же волны озера накатывают на берег. Присутствие человека – автора и зрителя – в ней ничего не меняет. Она все еще необитаема, не открыта. Такое бережное понимание природы – своего рода художественное назидание будущим туристам, посыл осторожного любования ею, без вмешательства и какого-либо изменения. В своем путеводителе 1935 года Бартольд, в частности, пишет: «В нашу задачу не входит описание города Хибиногорска, история его возникновения и история разрешения всей апатито-нефелиновой проблемы», объясняя это тем, что «на эту тему написано много – целая обширная литература». [11] В своем художественном творчестве автор остается верным этой мысли.
Эволюция Бартольда-художника закономерна: от небольших графических натурных зарисовок, выполненных в качестве иллюстраций при составлении путеводителей, он переходит к отдельным самоценным работам – цветным пастелям. Вершиной этой эволюции становятся два больших живописных полотна – «Осень» и «Весна».

^{Е.Бартольд. “Осень в Хибинах”. 1937}

«Осень в Хибинах», написанная в 1937 году, стала последним оконченным произведением автора. Кроме названия и года создания о картине ничего не известно. Где именно и сколько времени она создавалась, были ли предварительные натурные этюды, как развивался замысел художника – этого мы не знаем. Перед нами только само полотно, и это полотно состоявшегося мастера. Предметом своего изображения художник выбрал склон первого южного отрога Кукисвумчорра и вид на Лопарскую долину. Бартольд изображает местность без следов работы кировского рудника, которая, к моменту написания картины, ведется уже пять лет. У подножья горы кипит жизнь – уже построены первые сталинские дома поселка Кукисвумчорр, ведутся разработки Апатитовой горы (вследствие чего она навсегда изменит свой облик), однако, глядя на картину, догадаться об этом невозможно. Художник, оставаясь верным себе, как бы возвращает нас назад, в то безвременье, когда в Хибины еще не ступала нога «белого человека», носителя промышленной цивилизации.

Главный герой картины – свет, самый капризный персонаж всех живописных произведений, а пейзажей – особенно. Именно он сообщает картине сюжетность, действенность – то, чего обычно пейзаж, в силу своей жанровой специфики, лишён. Людям, знающим Хибины, хорошо знаком этот световой эффект прострела, когда лучи солнца, не видимого из-за туч, ложатся на землю ярким пятном. Эффект этот недолговечен, и поймать его, особенно если речь идет о станковой картине, довольно сложно. Поведение такого светового пятна непредсказуемо – оно зависит от направления и скорости ветра, движения облаков. Иногда он «ползет» по земле, меняя форму, иногда, спустя считанные секунды, и вовсе пропадает. То, что художник выбирает своей творческой задачей этот сложный световой эффект, говорит об определенной его смелости, даже дерзости, готовности «взять» очередную художественную вершину. Изобразить, поймать свет возможно лишь через правильные тональные соотношения, и художнику удается эта непростая задача изображения контрастного света и цвета. Полотно «Осень в Хибинах» становится особенной вехой в творческой жизни автора, свидетельством того, что Бартольд, будучи до этого момента краеведом, путешественником, натуралистом, экспедиционным художником-самоучкой, сознательно или нет теперь позиционирует себя как состоявшегося художника-живописца. Полотно становится отправной точкой нового пути в жизни Бартольда-художника, пути, который, к сожалению, прервется слишком скоро.

^{Е.Бартольд. “Весна в Хибинах”.}

Вторая станковая картина Бартольда, находящаяся в собрании МВЦ «Апатит» – «Весна в Хибинах». Картина не имеет автографа и даты, это позволяет предположить, что она была не окончена. МВЦ “Апатит” уверен в авторстве Бартольда: «почерк Евгения Федоровича легко узнаваем в сравнении с другими работами. Он использовал одинаковую изумрудно-зеленую краску для изображения воды, использовал одинаковые краски для элементов неба и писал лес с деревьями в идентичной мазочной манере». [12]

Сложно доподлинно сказать, была ли картина написана с натуры или представляет собой некий обобщенный образ весенних Хибин. Возможно, это место существует, и, возможно, когда-либо будет обнаружено. Предположительной год создания работы – 1938 год, прервавший вольную жизнь автора. «Весна» стала его последней работой.

Почти не вызывает сомнений тот факт, что, имея возможность жить и работать в Хибинах, Бартольд продолжил бы свои живописные занятия – возможно, закончил бы цикл «Времена года», частью которого могут считаться созданные им «Осень» и «Весна» (к идее цикличности, кроме тематики работ, отсылает и их одинаковый размер). Однако жизнь автора сложилась иначе.

Евгений Федорович был арестован 23 июня 1938 года по обвинению в проведении контрреволюционной антисоветской агитации и пропаганды. О дальнейшей его судьбе известно следующее:
14 октября 1938 года он был осужден Особой тройкой УНКВД по Ленинградской области к 10 годам лагерей. В составе ленинградского этапа он прибыл в Онежский исправительно-трудовой лагерь 5 декабря 1938 года, на следующий день был переведен в 1-е Пуксозерское отделение. Заключенные Онеглага, половина которых к 1939 году была осуждена за «контрреволюционные преступления», занимались лесозаготовками и строительством целлюлозного завода упрощенного типа на Мехреньгской лесовозной железной дороге. По-видимому, именно туда в феврале 1939 года был переведен Евгений Бартольд (согласно справке 11.02.1939 переведен в ОЛП №2 на Мехреньгской ж.д.).

В сентябре 1939 года по подозрению в «участии в контрреволюционной шпионской группе, существовавшей в городе Кировске Мурманской области», заключенный Бартольд был этапирован из Онеглага в Мурманскую тюрьму.

Спустя почти год, 10 октября 1940 года, следствие было прекращено, так как вина Бартольда не была установлена. Евгения Федоровича этапировали обратно в Онеглаг с центром на станции Плесецкая Архангельской области. Начальником лагеря в то время был капитан госбезопасности Александр Григорьевич Мирошниченко. В марте 1941 года он был снят с должности и привлечен к уголовной ответственности, по некоторым источникам, в связи с высокой смертностью заключенных. Бывший начальник лагеря был приговорен к двум годам лишения свободы за «злоупотребление служебным положением» (ст. 109 УК РСФСР), но уже осенью 1941 года досрочно освобожден со снятием судимости.
Через полтора года после возвращения в лагерь, 19 мая 1942 года, Евгений Федорович Бартольд умер «от паралича сердца». Точное место его смерти и захоронения неизвестно.
Реабилитирован 16 мая 1989 года Прокуратурой Мурманской области. [13]

Автор текста: Ксения Колобова, искусствовед

Источники:
1. https://www.poslednyadres.ru/news/news906.htm
2. В. Лихачёв. Е. Ф. Бартольд – художник и организатор туризма на Кольском Севере//Альманах «Земля Тре», с.
3. Е. Ф. Бартольд. По Карелии и Кольскому полуострову. Путеводитель. ОГИЗ. Физкультура и туризм. 1935. С. 32 http://kolanord.ru/html_public/col_priroda/BartoljdEF_Po-Karelii-i-po-Koljskomu-poluostrovu_1935/30/index.html
4. Там же, с.2, 3.
5. Григорий Усыскин. Очерки истории российского туризма/ https://tourlib.net/books_history/usyskin09.htm
6. https://vk.com/opte_su?ysclid=l64xmnzwya70840430
7. Е. Ф. Бартольд, ук.соч., с. 91 – 92
8-10. В. Лихачёв, ук.соч., с.
11. Е. Ф. Бартольд, ук.соч., с. 91
12. https://mvc-apatit.ru/exposition/147
13.https://ru.openlist.wiki/