Альтернативная легенда о Куйве

Заметка “Куйва” была напечатана в газете “Кировский рабочий. Дело было в сентябре 1936 года в Ловозерских тундрах…

Серые, мохнатые облака ползут по вершинам гор. А когда порывистый ветер разрывает пелену тумана, на вершинах тор Маннепахк, Сенгисчорр и Страшемпахк — виден снег.
Снег лежит и на склонах гор — там, где ползут облака, а ниже — еще золотая осень и свинцовые воды Сейтозера.

Сегодня нам нужно подняться по долине Элеморайк и, (перевалив через горы, выйти к лагерю разведчиков на северном склоне горы Аллуайв, чтобы завтра осмотреть месторождения эвдиалита. День для похода выдался неблагоприятный, не хотелось уходить от горящего камелька в мокрый лес и болота. Лучше бы поехать на тот берег озера, там лагерь разведчиков, патефон и веселая молодежь. Но надо идти. Мы идем, впереди нас проводник —- молодой саами, допризывник Ваня Галкин. В совике из серого шинельного сукна, затянутый ремнем с медными массивными бляхами, в легких высоких непромокаемых тобурках — он ведет нас едва заметной тропинкой к устью р. Элеморайк.

Тропинка идет по холмам, болотам и буеракам, через ручьи и реки, то приближаясь к берегу озера, то удаляясь от него. Идти тяжело, за плечами у многих 40 — 50 лет жизни и тяжелые рюкзаки.

М. Н. Джаксон остроумно переводит местные названия рек и ручьев на русский на английский языки, заставляя смеяться до слез, а когда весело — идти легче и не замечаешь, что мокрый по пояс и в ботинках хлюпает вода.
— Видите желтое пятно на серой скале? — спрашивает П. Ф. Семеров.
— Да! Видим.
— Так если всмотреться, то оно напоминает человека, стреляющего из лука. По легенде саами, это шведский воин Куйва, окаменевший на скале.
— Слушай, Ваня — обращается к нему М. Н. Джаксон, — Скажи, пожалуйста, кто такой Куйва?
— Куйва! — улыбаясь говорит Ваня, — да это мох на скале, — вот и весь Куйва! Правда, старики верили в него — боялись Куйву обидеть.
— Ну вот и расскажи нам о нем, что старики рассказывают! — просим мы.
— Это было давно-давно. Этого не помнил и дед моего деда, когда люди не знали еще ружей и стреляли из лука, — начал Ваня. — Здесь на берегах Сейтозера и по берегам Ловозера были становища саами. Жили мирно — ловили рыбу, птицу, били и разводили оленей. Но пришло горе, появились шведы и начальник у них был вот этот Куйва. Напали шведы на становища Ловозера, вырезали народ, забрали золото, молодых жен и ушли. Через несколько дней они напали на становища Сейтозера, разграбили его, и, переехав на остров, устроили пир. В становище на Сейтозере многих мужчин тогда не было — были на охоте.

Пришли мужчины, смотрят — разграблены вежи, перебиты старики и дети, нет золота, нет мехов, нет молодых женок. Был среди саами молодой силач Ляйне. Собрал он оставшихся саами с обеих стоянок и решили они отомстить шведам. А шведы беззаботно пьянствовали на острове. Видно было, как горят костры. К ночи, когда заснули шведы, Ляйне со своим отрядом напал на них. Одним ударом кулака Ляйне убивал по пять человек и приговаривал: «Знайте саамскую силу!». Только Куйва сумел бежать. Бросив шкатулку с золотом, Куйва переплыл озеро и полез на гору. Начался рассвет, выглянуло солнце. Не найдя Куйвы, Ляйне бросился за ним и начал его разыскивать. Увидев Куйву на скале, Ляйне двумя стрелами убил его. Тут и окаменел Куйва. А кровь саами разлилась по тундре и застыла в виде красного камня, который вы называете эвдиалитом. Золото же, брошенное Куйвой, лежит на дне Сейтозера.

— Вот и весь рассказ о Куйве, — улыбаясь закончил Ваня. — Да вот и сам Куйва.

Мы подходили к отвесным склонам торы Куйвчорр. На светло-сером фоне горной породы вырисовывалось желтоватое пятно лишайников, очень напоминающее человеческую фигуру.
П. Ф. Семеров несколько раз фотографировал Куйву.

— Рассердится Куйва, плохо вам будет, — смеется Ваня. — Сей год один геолог Куйве пятку отбил, а потом поехал по озеру, налетел ветер, опрокинул лодку, а геолог едва на берег выбрался. Две недели в больнице пролежал.
— Ну, на нас то он не рассердится, — шутит Петр Федорович, — мы про него в газете напечатаем.

И снова идем мы по тундре, прыгаем с камня на камень, переходим ручьи и реки н думаем о том, что, может быть, вот об этих суровых лесах пела Калевала, как о мрачной Пох’еле. Представляется недалекое прошлое этих мест, убогая и нищая жизнь людей, веками терпевших нужду и лишения, поклонявшихся духам Сейд и Куйве. И становится весело и хорошо, когда видишь, что мрачное позади. Сейчас саами не боится Куйвы. Сейчас саами живет культурно и зажиточно. Саами читает газету, учится в Институте народов севера, слушает радио, работает трактористом. В избе саами электричество. Дети в пионерских галстуках, молодежь в комсомоле. Над мрачной Пах’елой взошло новое солнце и светит оно радостно, весело и красиво.

*сохранена авторская топонимика и пунктуация